РАБОТА В СОВЕТЕ ПО ИЗУЧЕНИЮ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ (М.н.с., ст. н. с., Зав. отделом ). НА ФОТО СОТРУДНИКИ СЕКТОРА ПРИБАЛТИКИ
ОБЛОЖКА МОНОГРАФИИ ОРЛОВОЙ ДАЗМИРЫ ВАСИЛЬЕВНЫ ПОДГОТОВЛЕНА НА БАЗЕ ДОКТОРСКОЙ ДИССЕРТАЦИИ (ОПУБЛИКОВАНА В ГЕРМАНИИ В 2011 г.) В НАЧАЛЕ 70-х годов НА НОВЫЙ ГОД(ФОТО СЫНА АЛЕКСАНДРА)
САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В СОПСе 70-е годы - "КЛЯТВА МУШКЕТЕРОВ" |
ВОСПОМИНАНИЯ ОРЛОВОЙ (МАМАЕВОЙ) ДАЗМИРЫ ВАСИЛЬЕВНЫ О РАБОТЕ В СОПСЕе (ГОСПЛАНА СССР И МИНЭКОНОМРАЗВИТИЯ) и ВНИИВСе 1959 г. В июле 1959 г. Я была зачислена научно-техническим сотрудником в Институт этнографии АН СССР. Институт находился на улице Карла Маркса, недалеко от Ленинской библиотеки. Это был старинный дом, в середине был небольшой зал, где стоял огромный овальный стол, за которым многие сотрудники работами или принимали посетителей. Я написала в журнал «Этнография» статью о кетах и селькупах, о походе к озеру Дында, где было тоже поселение селькупов. Один из редакторов журнала, доктор исторических наук Долгих, пригласил меня в Институт для беседы. Я ему все подробно рассказала об экспедиции, о нашем маршруте, о поселке Келлог, в котором жили кеты (малая народность Севера). Он предложил мне работать в их институте и дал анкету для заполнения. Я села в зал за овальный стол и стала заполнять анкету. Рядом посадили девчонку моего возраста. Она тоже заполняла анкету. Она спросила меня, что надо писать. Я сказала - фамилию, имя, отчество, а дальше - где родился, например, Ростовская область, Мечетенский район, поселок Зерновой. Я заполняю свою анкету и краем глаза вижу, что девчонка в месте рождения написала: «Ростовская область, Мечетенский район, поселок Зерновой...». Я ей говорю: «Что ты написала? Это я там родилась! Я тебе для примера сказала!». А она говорит: «И я там родилась ! А потом мы встретились с ней, и она сказала, что спрашивала своего отца, и он сказал, что: « Вася Мамаев был у нас комсоргом. Он был высокий, худой и веселый!». Отец мой не вспомнил его, так как комсомольская организация была большая. Вот как бывает! Осенью 1959 г. Я поехала в Смоленщину в этнографическую экспедицию для изучения современных обычаев в современной русской деревни. Начальником экспедиции была Мила Маркова, художник - Михаил Михайлович, Алла Панян и я. Мне было поручено снимать планы населенных пунктов. Перед самым отъездом в Смоленщину я почувствовала, что беременна. Сказала Орлову, он сказал: «Решай сама!». Я поехала. Решила, что 2 месяца - не такой большой срок. Одной из больших остановок было село Монастырщина. Там была церковь с высокой колокольней. Я познакомилась со священником, и он разрешил мне забраться на колокольню и сделать план села. Он дал мне второй ключ, и сказал, что закроет дверь в церкви своим ключом, и ушел. Когда я закончила работу, я стала спускаться вниз по лестнице. Из колокольни лестница шла вдоль западной стены, плотно примыкая к ней. Напротив меня был иконостас с иконами! И тут я почувствовала, что я в церкви не одна! Все иконы внимательно следили за каждым моим движением. Причем следили строго и сурово! Особенно строго смотрели глаза «Нерукотворного Спаса». Господи, я помню этот взгляд до сих пор! Мне бы упасть перед этими иконами, каяться и плакать! Просить прощения за все прегрешения мои. Но я была слепа и глуха тогда. Я помню в селе Монастырщина священника. Вечерами к нам в избу приходила маленькая горбатая женщина, которая тихим голосом говорила мне: «Батюшка приглашает Вас на чашечку чая». Я приходила к нему, и мы подолгу беседовали с ним о жизни, о боге, о спутниках». Я говорила, что бога нет, там наверху летают спутники»... А он тихо говорил мне: «Бог в душе, это , это совесть и любовь к людям». Я говорила: «Я и так люблю людей, стараюсь им помочь им». Это был первый священник, который своим тихим голосом заронил сомнения в моем безбожии. Я часто вспоминаю смоленское село Монастырщина, церковь с высокой колокольней, икону «Нерукотворного Спаса» и чаепития у Батюшки осенними вечерами. Однажды Маркова сказала: «Возьми блокнот и карандаш и пойдем в Правление, там сегодня будет заседание. Надо все подробно записать». Мы пришли. На лавочке сидело человек шесть или семь мужиков. Милка достала фотоаппарат, и мы с ними сфотографировались. Потом пришел Председатель колхоза - высокий дородный мужик. Мы еще раз сфотографировались и пошли в избу на заседание. Председатель сказал несколько слов о том, что надо подвести итоги уборки урожая и о подготовке к посеву озимых. Дальше начались выступления членов Правления. Иногда мы слышали знакомые слова: «Трактор» или «комбайн», затем шла ненормативная лексика. Потом опять попадалось знакомое слово: «запчасти» или «горючее» и снова тирады ненормативной лексики. Однажды мне пришлось одной идти в соседнюю деревню сделать ее план. Я пошла, по дороге наткнулась на раз вилку и растерялась: «Куда идти?». Я увидела в поле недалеко от меня женщин, вроде как в белых платочках и темных рубахах! Я стала им кричать: «Как пройти в деревню?». Они молча пошли дальше от меня. Я побежала за ними и опять стала спрашивать дорогу. Они пошли еще быстрее, в хлебах были видны только их головы. Я побежала за ними и вдруг они распластав крылья, поднялись в небо. Это было так неожиданно, что я с испугу села на землю и заплакала. Потом вытерла слезы, посмотрела на дорогу: «Видит ли кто?» и пошла по тропинке в деревню. Как-то раз начальница наша послала меня и художника Михал Михалыча в дальнюю деревню. Нам оседлали двух лошадей, хозяйка дала мне белый полушубок и красный шерстяной платок (было уже холодно). Мы благополучно подъехали к деревне, и остановились на пригорке. У околицы стояла группа мужиков. Они заметили нас и побежали по избам. Мы решили, что в деревне что-то случилось, и поехали быстрее, чтобы помочь. Один мужик, оставшийся у околицы, увидев меня по разбойничьи засвистал и громко крикнул: «Это баба!». Оказывается, вся деревня гнала самогон, а мужики следили, чтобы не наехала милиция. Меня он принял за милиционера. Когда мы подъехали к околице мужики поняли свою оплошность и опять забегали из дома в дом. Оказывается, вся деревня варила самогон, а несколько мужиков стояли на околицах, как говориться «на стреме», чтобы милиция не нагрянула. Когда мы уезжали из Монастырщины, местный священник провожал нас на своей коляске до развилки. Мы распрощались и поехали на своей телеге, а он долго стоял на взгорке и смотрел нам вслед. Летом 1964 г. мы с Орловым ездили в Лениград, Таллин и Ригу. Я написало об этой поездке несколько стихотворений. ТАЛЛИНСКАЯ БАШНЯ Когда-то ты была стройна Слегка угрюма, величива, Хранила город от врагов И ядра грудью отражала, Не раз, вступая в жаркий бой, Ты о пощаде не просила. Века промчались над тобой, Но ты по-прежнему красива. Таллин 1964 г. ПИРИТА Пирита - даль золотая! Солнце, песок и море! Чаек белые стаи Волнам, как песне вторят, Парус в морском просторе, Словно большая птица! Эти сосны и море Будут мне часто сниться. Дали запомню эти, В памяти сберегу я Свежий приморский ветер, Пириту золотую! Таллин 1964 г. В сентябре 1964 года, когда я с детьми приехала в Москву из Звенигорода, нам позвонил Николай Андреевич Утенков. Он сказал Орлову, что у Гербова освободилось место младшего научно-технического сотрудника. Я давно хотела перейти работать в СОПС. Дети были уже более взрослые. Их можно было оставлять в детском саду. Я в один день оформила увольнение из детского сада, приехала к Гербову и написала заявление о приеме на работу. СОПС тогда не имел своего здания и располагался в трех местах: в здании в районе Леонтьевского переулка, на Берсеневской набережной и в Доме коммуны в конце ул. Вавилова. Сектор Валентина Лазаревича Гербова «Прибалтики и Белоруссии» находился на Берсеневской набережной около фабрики Красный Октябрь. Надо сказать, что Утенков, Гербов и Орлов знали друг друга давно. Они были аспирантами профессора Половинкина. Я заполнила все необходимые документы и была принята в этот сектор. На Берсеневской набережной были очень большие комнаты. Поэтому в них располагались многие сектора из разных отделов (по 30-40 человек в комнате). Меня зачислили в группу Белоруссии (в составе Западного экономического района), руководителем которой был Лис Алексей Георгиевич. В то время, когда я устраивалась, Лиса в СОПСе не было. Он был в отпуске и находился на лечении в Трускавце. Через несколько дней, пока я знакомилась с материалами в секторе, Лис вернулся из отпуска. Меня посадили за стол перед Гербовым. Впереди меня сидела Люся Матвеева. Это был первый человек, который старался мне по доброму, что-либо объяснить или показать. Мы работали тогда на машинках «Зоемтрон». Они были очень шумными. Гремели во время расчетов, как трактор. Однажды дверь отворилась, и на пороге появился Лис. Все из разных концов комнаты закричали: «Леша, привет!». Лис спустился по ступенькам к Гербову, поздоровался с ним и Гербов, кивая на меня, сказал: «А мы за это время взяли вам новую сотрудницу Орлову Дазмиру Васильевну». Я хотела подняться и поздороваться, но в это время услышала гундение Лиса: « Вы, как всегда, без меня меня женили. Берете неизвестно что, а потом мучаюсь». Он дал мне задание рассчитать структуру промышленности и ушел. Я даже не знала, что такое структура промышленности. Люся Матвеева подошла ко мне и тихонько сказала: «Смотри, что такое структура. Ты должна посчитать удельный вес каждой отрасли и выйти на цифру сто». Она показала, как это делать на «Заемтроне», и я довольно быстро сообразила, что от меня требуется. К концу дня структура промышленности Белоруссии была посчитана. Я унесла черновик домой и на чистой бумаге калиграфическим почерком переписала всю таблицу. Утром я сдала Лису работу. Через некоторое время СОПСу дали новое здание на улице Вавилова, д. 7. Мы с Лисом таскали на себе столы, шкафы и стулья на 5-й этаж, так как еще не работал. Когда перетащили часть мебели, то выяснилось, что Гербову удалось убедить начальство разделить сектор Прибалтики и группу Белоруссии. Сектор Прибалтики разместился на 6-м этаже. Это меня очень расстроило. Я поняла, что я оказалась не в секторе Прибалтики, а в группе Белоруссии. Я привела Лису в порядок книги, привела в порядок таблицы по городам и предприятиям. Съездила к одному знакомому, работающему в школе, и заказала специальные коробки для картотеки районов Белоруссии. Все разложила в идеальном порядке. Лису это очень понравилось. Кроме того, я подкупила его тем, что все задания переписывала дома каллиграфическим почерком и отдавала на следующий день ему. Ему это очень нравилось. В 1965 или 1966 годах мне очень повезло. Головкин - старший научный сотрудник нашего сектора, решил обследовать малые и средние города Прибалтики. Он включил в группу Беллу Николаевну, Люсю Матвееву и, по просьбе Гербова, меня. В Таллине нам выдали специальную большую машину ЗИС с шофером Вальфред Вахтра, Институт экономики дал нам специалиста по городам - Харри Пальберга. С ними мы обследовали все малые и средние города Эстонии и Латвии. Мы поехали по северу Эстонии. Заехали в Вызу - маленькй дачный городок на берегу Финского залива. Здесь была дача знаменитого певца Георга Отса. Мы с Люсей Матвеевой долго стояли у его забора и говорили: « Вот хоть бы один раз увидеть его в живую». В это время из какого-то углубления на участке поднялся Георг Отс , посмотрел на нас, накинул на себя махровый халат и не спеша пошел в дом. Мы с Люсей стояли, пораженные этой встречей. Потом поехали по шоссе, вдоль берега на восток Эстонии к границе с Россией. Побывали в городе Раквере. Там Головкин сфотографировал красивую крепость и собор. Мы проехали Кивиыли и Кохтла-Ярве -города Сланцевого бассейна. Приехали в Нарву - посмотрели Нарвскую мануфактуру, потом поехали к только что введенной в строй Прибалтийской ГРЭС имени Ленинского комсомола. Осмотрели станцию, поговорили с директором о мощностях и о том, что возможно придется строить еще одну ГРЭС. Потом наша дорога повернула на юг, обогнула залив Чудского озера и пошла к городу Тарту. Южнее Тарту начиналась всхолмленная местность, где находился городок Отепя. Здесь в советское время находилась всесоюзная трасса для тренировки советских лыжников. В Отепя мы были в райисполкоме. Они рассказали нам о своих проблемах. Мы все записали и обещали им учесть это при разработке Генеральной схемы развития Прибалтийского района. Из Отепя дорога пошла на юг республики к городу Выру, в котором были развиты машиностроение, деревообрабатывающая и пищевая промышленность. Здесь был построен крупный комбинат молокопродуктов, создавалось производственное объединение «Лина » по первичной обработке льна. Из Выру дорога пошла на запад к городу Валга. Этот город находится на границе Эстонии и Латвии. Он интересен тем, что небольшая ложбинка разделяет эстонскую и латвийскую части города. В северной части города все мастерские, магазины и названия улиц были написаны по-эстонски, а в южной части города все названия были на латышском языке. Из Валга дорога пошла в центральную часть республики, и мы приехали в город Вильянди. Это был небольшой уютный городок с двухэтажной гостиницей, небольшими магазинчиками и узкими улочками. В одном из магазинчиков мы увидели в витрине красивые ажурные летние шляпы. Но магазин был уже закрыт. Люся попросила Головкина утром задержать выезд, но он категорически был против (Люська всегда подсмеивалась над ним и за глаза называла его «Слоном». Вот и получила!»). Но нас выручил шофер, он был немножко влюблен в Люську и называл ее: «Товарищ, Люська Матфеева». Он сказал: «Я утром буду немножко чинить машину, тогда вы успеете в магазин». Мы успели и появились перед Головкиным в новых летних шляпах. Было уже около одиннадцати часов утра. Вильянди купался в летних лучах солнца. Он стоял на взгорье а внизу расстилалось озеро, на берегу которого уже собирались любители искупаться и позагорать. Далее наша дорога шла на города Тюри и Пайде. В Тюри был электротехнический завод и крупное коневодческое хозяйство. В Пайде был автогрейдерный цех Таллинского экскаваторного завода. Была развита пищевая промышленность, представленная крупным молочным комбинатом. Надо сказать, что Тюри и Пайде в своем промышленном и жилищном строительстве постепенно приближались друг к другу, и поэтому уже в 80- х годах его называли Тюри-Пайдеским региональным комплексом. Мы побывали в райисполкомах этих городов, поговорили с руководителями, определили проблемы развития этих малых городов и дальше наш путь к побережью Балтийского моря. Дорога шла в Хапсулу. Это маленький город на берегу Балтийского моря с рыбоперерабатывающим предприятием. Отсюда наш путь лежал в Пярну по побережью Балтийского моря. Здесь мы рассмотрели Пярнусский машиностроительный завод, выпускающий рыбопосольные агрегаты и другие виды оборудования для рыбоконсервной и рыбообрабатывающей промышленности. Пярну был последний город в Эстонии и далее мы пересекали границу Эстонии и въезжали в соседнюю Латвию. В Латвии мы были в Риге. Оформили все документы, и путь наш лежал в малые города на востоке Латвии (Гулбене, Валмиера, Даугавпилс, Екабпилс и др.). По Латвии нас возил Вальфред Вахтра. Он привез нас в Вильнюс и здесь мы распрощались с ним и Пальбергом. В Вильнюсе была небольшая передышка. Мы ждали машину. В это время в Вильнюсе проходил фестиваль народной песни. Со всех районов республики в Вильнюс приехали большие и маленькие хоры. Все были в разноцветных национальных костюмах Литвы. Причем каждая группа отличалась друг от друга по костюмам. У нас с Люсей были фотоаппараты, и мы начали снимать участников этого праздника песни. Но они двигались и уходили от фотоаппарата. Не всегда можно было сделать хороший снимок. И тогда мы обнаглели и прикинулись московскими журналистами из молодежной газеты. Мы останавливали хоры, собирали всех участников и фотографировали их. Сохранилось много черно-белых фотографий с этого праздника. Жаль, что они не цветные, но все же они дают хорошее представление об этом прекрасном празднике, на котором нам повезло побывать. В Литве нам выделили «Волгу». Шофера звали Миша. Когда-то он был опытный гонщик и эти свои замашки не оставил и теперь. Он брал когда-то высокие призы по фигурному вождению. Он сразу заметил, что я боюсь ездить на автомобиле, и ради шутки на ровной дороге он ставил машину на два колеса и ехал по дороге. Я сидела, вцепившись в переднее сидение, и слезно просила: «Миша, я тебя умоляю! У меня двое детей!» А он, стервец, добавлял: « И муж инвалид». «Да и муж инвалид!» Тогда он смеялся и ставил машину в обычное положение. Однажды Головкин попросил меня отнести документы в горисполком. Мишка сказал Головкину: «Давайте и ее отвезу! Мне надо колеса проверить!». Я села в машину, он домчал меня до горисполкома. Я отдала документы и села в машину. Он сказал: «Здесь на соседней улице красивый костел и небольшое озеро! Давай, покажу!». Он, не дожидаясь ответа, поехал. Я тогда еще не очень интересовалась религией, это наш Головкин просил остановиться у каждого костела, чтобы сфотографировать его. К озеру вела небольшая деревянная лестница с маленьким причалом у воды. Там сидели два рыбака с удочками. Мы проехали дальше, вдоль озера. Вокруг него были высокие берега (6-7 метров до воды), заросшие травой и крутые под 45 градусов. Мишка отъехал от озера, развернул машину и на полном ходу рванул к воде и остановился лишь в пятидесяти сантиметрах от воды. Я сидела как всегда на заднем сидении, вцепившись в переднее кресло! Я была настолько испугана, что не могла кричать! Он рванул назад и, лихо, развернувшись, стал на дорогу. Я отпустила переднее сидение и молча заплакала. Он повернулся ко мне и сказал: « Дазмира Васильевна, простите меня, пожалуйста, я так хотел, чтобы вы хоть раз обратили на меня внимание! Хоть бы раз улыбнулись мне по-дружески?». Я сказала ему : « Миша, я просто вас боюсь! Я каждый раз сажусь в машину и не знаю, вернусь ли я в гостиницу! Пощадите вы меня, ради Бога, у меня сердце больное!». После этого разговора Миша возил нас, как «хрустальную посуду» и к концу поездки мы с ним даже подружились. В Литве нас сопровождал Вайниконис из Каунасского проектного института. Он был дружески расположен к русским, не в пример многим жителям его города. Этому предшествовала история начала войны. Стасис Вайниконис летом 1941 года был отправлен в пионерский лагерь в Палангу к морю. Совсем рядом начиналась территория Восточной Пруссии (нынешняя Калининградская область). Старшей пионервожатой в этом лагере была Марите Мельникайте - будущая литовская партизанка, Герой Советского Союза. Днем 21 июня 1941 года в пионерлагере были соревнования по футболу . Приехали наши моряки, играли в футбол и обещали, что завтра , 22-го июня они приедут играть в волейбол. На заре мы услышали взрывы и решили, что это салютуют моряки. Но в комнату вбежала пионервожатая Марите Мельникайте и сказала, что началась война. Надо быстро одеться выйти на улицу к машине. Это была военная машина, нас погрузили, и машина помчалась по шоссе в сторону Шяуляя. «Немцев сдерживал корпус танков, и это нас спасло. В Шяуляе нас посадили на поезд и привезли в предгорья Урала», - рассказывал Стасис. Всю войну он прожил в детском доме, где было много детей, оказавшихся вдали от родного дома. Вайниконис свободно говорил по-русски и доброжелательно относился в русским. С ним было легко общаться. Однажды, когда мы ехали по северу Литвы, Вайниконис показал нам на карте городок и сказал, что если мы там остановимся, то сможем попробовать замечательную копченую рыбу. Мы, конечно, все дружно согласились. Приехали в городок, устроились в гостинице и пошли ужинать в ресторан. Нам принесли копченого угря! Это было что-то! Когда мы пошли домой, я по дороге уговорила Вайникониса пойти рано утром в ресторан и купить хотя бы одного угря домой в Москву. Мы пришли в ресторан, и Стасис пошел договариваться. Я видела, что литовцы бурно ему что то объясняли, а он, еле сдерживая улыбку, слушал их. Когда он подошел ко мне, то сказал, что они так бурно рассказывали о том, что вчера пришла группа москвичей и заказала копченого угря, а потом потребовала добавки. «И теперь большая проблема, когда придет новый заказ! Потому что угря в ресторане совсем больше нет! » - сказал директор ресторана. Мы шли в гостиницу расстроенные и радостные, что все-таки нам удалось попробовать этот замечательный деликатес - копченый угорь! ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ СОПСАВ 1974 году я сдавала кандидатские экзамены. Диссертация моя была связана с проблемами развития машиностроения Прибалтики. Поэтому я часто заходила в сектор машиностроения и подружилась с сотрудниками сектора. В нашей библиотеке был один экземпляр книги руководителя этого сектора Козлова. За этой книгой в библиотеке всегда была очередь. Мне досталась эта книга и я, лежа дома на диване, читала эту книгу. В это время раздался телефонный звонок. Позвонил сотрудник сектора машиностроения Альберт Березин. Он спросил меня, чем я занимаюсь. Я сказала: «С вашим Козловым лежу на диване». В телефонной трубке было глубокое молчание. Я поняла свою ошибку и сказала: «Я читаю книгу Козлова по развитию машиностроения». И тогда в секторе машиностроения разразился хохот. Вообще Козлов был интересный человек. Когда-то он был в сборной СССР по волейболу. Занимался спортом. В его кабинете дверь подпирала огромная гиря килограмм на 20, если не больше. Когда к нему приходил человек устраиваться на работу. Он обычно говорил: «Ты прикрой дверь, чтобы никто не слышал наш разговор». И когда он видел, что человек с трудом откатывает гирю от двери, он сам легко убирал гирю и потом в секторе всем объяснял, что такого слабака брать в сектор машиностроения нельзя. Он привил всему СОПСу интерес к волейболу. И на южной стороне СОПСа ребята вкопали столбы и повесили сетку. И в обеденный перерыв там шли соревнования отдел на отдел. Остальные сопсяки толпились вокруг или смотрели в окна и болели каждый за свою команду. Однажды у нас был ученый совет в 401 комнате. Там стоял огромный круглый стол. Все сидели вокруг него. Был какой-то очень скучный доклад. Я решила положить ногу на ногу и под столом задела коленкой какой-то выступ. Наклонилась и стала рассматривать его. Напротив меня сидел Копанев, вокруг него сидели его сотрудники, как свита - Ермаков, Гидбут, Сидоров. Копанев увидел, что я что-то рассматриваю и начал смотреть под стол. Все его сотрудники дружно наклонились и начали тоже смотреть под стол. Кончилось тем, что докладчик продолжал читать свой доклад, а все сидящие в аудитории смотрели под стол. Однажды было заседание в этой же 401 комнате с представителями геофака Университета. Там была моя бывшая староста Рита Горемыкина. Мы сели вместе с Ритой. Выступал Некрасов. Он шепелявил также, как я. Рита заметила это. После Некрасова выступал Славин. Он очень сильно заикался, и слушать его было мучительно. Потом выступил представитель университета. Он говорил как ксендз на паперти, картинно размахивая руками. Рита с серьезным видом сказала мне: «Что же это такое. Ни одного человека, который бы нормально говорил: один шепелявит, другой заикается, а этот, ну как ксендз» Это вызвало у меня такой приступ хохота , что мне пришлось, зажав рот, быстро выйти из аудитории. Шел 1975 год - 30-тилетие Победы над Германией. У нас в СОПСе в эти годы работало много военных, участвовавших в боях. Мы с Ларисой Федотовой решили подготовить юбилейный концерт в честь наших военных. Начальником Отдела кадров был полковник Широков. Он знал, что я из военной среды и часто называл меня дочкой. Я пришла к нему, рассказала о нашей идеи и он разрешил мне просмотреть мне все личные дела наших военных. Я выписала, кто на каких фронтах воевал, и составила сценарий. Мы взяли в прокате военные формы и другие костюмы и начали репетиции. Почти вся молодежь СОПСа участвовала в этом концерте. В день концерта актовый зал института был полон. Многие привели своих жен, мужей и детей. Академик Некрасов Николай Николаевич поздравил всех с днем Победы, сказал, что прошло 30 лет, но мы все это помним. Потом за сценой зазвучала песня «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой». Занавес медленно раздвигался и на сцене ребята в военной форме сидели у костра, и звучала «Землянка». Потом звучали песни: «Огонек», «Дороги», «Темная ночь», «Шаланды полные кефали», «Смуглянка» и другие. Мы выбирали песни, именно те, которые любили наши участники войны. Ведущий рассказывал, кто на каком фронте воевал, и после этого звучала любимая песня ветерана. Зал то вспыхивал аплодисментами, то слушал, затаив дыхание. На глазах многих ветеранов блестели слезы. Мне потом, после концерта, были открыты двери любого подразделения в СОПСе. Мне давали любые материалы и никогда не отказывали в помощи. 16 мая 1983 года я приехала в Таллин. Об этом периоде есть мои воспоминания, которые я передаю дословно. « 16 мая приехала в Таллин. Утро ясное, солнечное, но холодное. Встретил меня Раясалу. Решили, не задерживаясь, сразу ехать в пансионат. Пансионат находился в бухте Лохусалу. «Салу» - по русски роща, лесок, а «лоху» - низина, углубление. Туда ведет Пальдисское шоссе, очень красивая извилистая дорога, временами идет моря и тогда из окна машины видна синяя, пронзительно синяя, гладь моря. По пути Раясалу предложил посмотреть Кейлаский водопад. Мы поставили машину на стоянке и пешком прошли не много по лесу. Вода сильно упала и обнажила обломки плит и камни. И водопад уже не воспроизводил такого грандиозного впечатления, как тогда осенью, когда мы приезжали на Конференцию. Но все-таки было и теперь очень красиво: шумела вода в реке, зеленел лес первой свежей зеленью, сеяло солнце и всю душу заполняло какое-то радостное ожидание. Вернулись к машине. И снова петляет по лесу шоссе, открывает за каждым поворотом, что-то новое: то красивый коттедж с ухоженной полянкой и маленькой альпийской горкой, то огромный валун, заросший седым мхом и сам, как седая старина, то красивая и удивительно грациозная сосна, застывшая у дороги. А дорога летит через лес и вдруг выскакивает на просторную площадку и, кажется, замирает ослепленная пронзительной синевой моря и неба и блеском солнца. Долго стоим молча на высоком обрывистом берегу - здесь выходит глинт: слоистая порода, напоминающая слоеный пирог. Студеный воздух обнимает за плечи, пробирается за воротник и рукава. Я вздрагиваю от холода. Тэет замечает и начинает извиняться, что в северной Эстонии «теперь не такое хорошее время для отдыха, теперь пока еще холодно. У нас вообще, в принципе, холодная страна и люди тоже». Я смеюсь и отвечаю ему, что у них просто чудесная замечательная стран. Тэет плохо говорит по-русски и когда испытывает затруднения, то говорит «в принципе». Это любимое словечко у него, которое он говорит часто и с, видимом, удовольствием. Потом мы проехали еще не много и Тэет, кивнув на право, сказал, что это поворот к дачам Совмина. Дорога поворачивает, то налево, то на право, но повороты почти не заметны, не бросает, как часто бывает, то к дверце, то к водителю. Тэет ведет машину сосредоточенно, уверенно, хотя у машины ручное управление. У Тэета парализована нога, он ходит с палочкой. Очень мучительно смотреть, как он идет по коридору института или по улице. Он высокий, стройный, лицо очень приятное. Особенно запоминаются глаза темные, очень живые с какой-то веселой искоркой. Но держится он всегда очень сурово, вернее официально. Лугус говорил, что Тэет был когда-то великолепным спортсменом, брал призы в соревнованиях по гребле или в парусном спорте (точно не помню). Потом заболел какой-то болезнью (видимо полиомиелитом) и с тех пор не может передвигаться без палочки. Жена у него тоже очень больная. Олев говорит, что на нем держится вест дом. Я смотрю на него и удивляюсь его мужеству. Не всякий выстоял бы от такого удара судьбы. Вдруг Тэет прерывает молчание и говорит, была ли я у морской нимфы. «Сейчас мы в принципе можем навестить ее. Это место называется Меерипиг». Машина сворачивает вправо и подъезжает к деревенскому дому, покрытому соломой и построенному в старом эстонском стиле. Дом стоит на высоком обрывистом берегу моря. Большая чистая зеленая лужайка кажется подстриженной, но нет, это обычная трава с первыми весенними цветами баранчиками, мать и мачехой. Мы обошли дом. Кафе открывалось только с 14.00, а пока еще не было 12.00. Через застеленную стену видно зал с уютными столиками на 4 человека, на каждом столике в маленькой керамической вазочке ветка зелени. Внутри все отделано деревом и камнем. Очень строго, просто и удивительно уютно. Захотелось действительно войти, сесть и посидеть здесь за чашечкой кофе. Мне показалось, что Тэед тоже подумал об этом и расстроился. Но делать нечего. Вернулись к машине и теперь уже без остановок поехали в пансионат. На каком-то очередном повороте у обочины стояли две легковые машины, одна из них была милицейская. Третью машину я сразу даже не заметила, а Тэет, не поворачивая головы, тихо сказал: «Жигули разбились сильно». И тогда я увидела, что в канаве лежит перевернутая кверху колесами машина. Видно были только колеса. «Почему вы решили, что это «Жигули»?» - спросила я. «Я заметил задние фары» - ответил он. Мне стало совестно, что я не знаю таких мелочей. Нет, все-таки как долго не занимайся машиностроением, какого специалиста не корчи из себя, а любой мужик в элементарных железках тебя переплюнет. Доехали до пансионата, долго кружили по дорожкам и, наконец, выехали на площадку для стоянки машин возле какого-то корпуса. Вышли и решили искать главный корпус пешком. Мимо проходила молодая женщина. Раясалу спросил у нее, и оказалось, что она и есть дежурный администратор. Она взяла ключи и пошла, показать мне комнату. Это был 108 номер. Номера здесь состоят из общей прихожей, туалета и ванной и двух отдельных комнат на 2-х человек каждая. В 108 комнате блок «В» был уже занят. Мне предоставили блок «А». Пока Тэет разговаривал с администратором (по-эстонски) к нам подошла еще одна женщина и сказала, что для меня приготовили другой номер (115), который до 1 июня будет свободен. Мы прошли в номер, посмотрели его, и администратор отдала мне ключи. Тэет пошел к машине, чтобы подвезти мне вещи поближе к корпусу. Я ждала его на скамейке, подставив лицо солнцу. Он вышел из машины и сказал, что если будет такое солнце, то, в принципе, можно загореть. Тэет уехал, а я пошла в комнату, распаковала вещи, оделась по теплее, и пошла к морю. Светило ослепительное солнце и дул прямо-таки ледяной ветер. Бухта Лохусалу представляет собой песчаную подкову. Пляж узкий и сразу начинается сосновый бор. На западной оконечности «подковы» находится пристань Лохусалу, которая принадлежит колхозу им. Кирова. Там есть причал, у которого швартуются маленькие рыбацкие суденышки. Если идти от западного мыса до восточного по берегу, то это будет не меньше 6-8 км. Пляж, в оба конца, был совершенно безлюдный, ни одной живой души не было. Я смотрела в море, слушала крики чаек. Недалеко от нашего пляжа в западном направлении в море уходила группа больших и малых валунов. Вдруг среди них я увидела что-то белое, крупнее чаек, сидящих на воде. Прошла немного по берегу, чтобы лучше рассмотреть. Оказалось, что это два лебедя. Это было удивительное зрелище: под голубым небом, на фоне синего-синего моря между валунами грациозно плавали изумительно белые стройные лебеди. Приближалось время обеда, надо было возвращаться в пансионат. Я шла через сосновый бор к зданию пансионата. Душа у меня ликовала от того, что вокруг были покой, тишина, безлюдье, то, о чем я мечтала, и, главное почти абсолютно никто не знает - где я. С этими блаженными мыслями я вышла на главную аллею, ведущую к центральному входу, и вдруг ... носом к носу столкнулась с начальником отдела тяжелой промышленности Госплана ЭССР т. Йостом. Для него эта встреча оказалось видимо такой же неожиданной. Он остановился, как будто споткнулся, ошалело вытаращился на меня, потом приподнял поспешно шляпу и начал хватать ртом воздух, что видимо должно было означать «здравствуйте». Мое положение было еще хуже, т.к. я при всем своем желании ничего не могла сделать со своим лицом, которое имело выражение воришки, застигнутого на месте преступления. Несколько секунд мы молча смотрели друг, на друга беззвучно шевеля губами. Потом я, идиотски улыбаясь, сказала самую гениальную, с моей точки зрения, глупость, которую можно было сказать в этом случае. «Здравствуйте, и вы здесь?». Из чего можно было заключить, что его появление здесь гораздо невероятнее, чем мое. Глупость всегда обезоруживает и, видимо, поэтому он, вдруг оправдываясь, стал объяснять, что он не отдыхает, а просто приехал проведать жену, которая находится здесь на «реабилитации» (долечивании) после болезни. Чтобы что-то сказать, я вдруг стала говорить о том, что как раз хотела зайти к нему в Госплан, чтобы узнать потребность республики в металлах. Этот разговор был ему явно не по душе, и он как-то жалобно посмотрел в спину своей жене, идущей впереди. В это время мы дошли до моего коридора и я поспешно сказала: «Всего доброго» и быстро пошла к себе в номер. Я пишу о встрече с Йостом потому, что однажды он сопровождал меня в поездке по северной Эстонии. Зампред Госплана ЭССР Таммевяли просил его показать мне всю северную историю, все, что я потребую. Вместе с нами поехала сотрудница Йоста русская женщина Лариса. Мы побывали в сланцевом бассейне, Нарве, Йыхве, Силламяэ (закрытый город), в Раквере и Пюсси. И заезжали на озера в пансионат Совмина. Когда мы туда поехали, Лариса рассказала мне смешной случай. Они приехали туда большой группой, отмечая какой-то юбилей. К вечеру мужчина решили искупаться в озере, забежали в воду, поплавали и стояли в воде голые, разговаривая между собой. В это время один из них дико закричал. Оказалось, что щука схватила его за так называемое причинное место. Зубы у нее были острые, и пришлось его вытаскивать на руках на берег. Прибежали врачи и осторожно освободили его, вызвали скорую помощь и отправили в Таллинскую больницу. Она рассказывала это так смешно и весело, что, закрываясь от Йоста, мы хохотали на заднем сидении до упада. 17 мая. Вчера легла спать еще засветло. Кстати, солнце здесь светит до 21.00, темнеет очень поздно. Я легла часов в 10 вечера и сразу уснула как убитая. Проснулась в 8.30 . Еле успела собраться на завтрак. Завтрак здесь с 9.00 до 10.30. Потом столовая закрывается до обеда. Вошла в столовую - никого. Затем пришли несколько женщин и прошли в отдельный зал. Они находятся здесь на долечивании и потому питаться по путевке. Для всех остальных - самообслуживание. Кормят хорошо и сравнительно дешево. После завтрака пошла по берегу в сторону восточной оконечности «подковы». На прибрежном песке как и вчера никаких следов кроме больших мужских (видимо от солдатских сапог). И рядом крупные собачьи следы. Я думаю, что утром проходит пограничный наряд с собакой. Ушла по берегу далеко километра на 3 от своего пляжа. Вдруг на берегу я увидела на песке какие-то яркие пятна: оранжевые, белые, синие, желтые. Подошла ближе, поковыряла ногой, присела, стала распутывать этот странный клубок. Оказались это какие-то очень странные яркие синтетические сети. Раньше я никогда таких не видела. Я присела кое-как отпутала большой моток и положила в сумку. Сети были перепутаны и порваны. Видимо их выбросило морем на песок. Я решила, что завтра приду сюда с ножницами и отрежу побольше. Может на что-то пригодятся. С этими блаженными намерениями ушла. Однажды я пришла обедать позже обычного. В столовой почти никого не было. Уборщица с мокрой тряпкой протирала пол. Я получила обед и села за стол. Следом за мной получал обед седовласый мужчина с очень знакомым лицом. Поскольку пол в столовой был мокрый, он не стал проходить далеко и попросил разрешения сесть за мой стол. Когда он получал обед, женщины с ним приветливо поздоровались: «Тере! Тере!» (по эстонски здравствуйте). Мы сидели за одним столом, и я мучительно вспоминала, откуда я его знаю. В это время официантка принесла ему какое-то блюдо. И стала говорить по эстонски, называя его, Густав. И тут я поняла, что это был Густав Эрнисакс - знаменитый дирижер сводного хора Эстонии. Афиши с выступлениями этого хора часто встречались в городе. Жил он недалеко от Лохусалу в деревне Хеликюла. И приходил сюда обедать. Потом я познакомилась с группой женщин, которые проходили реабилитацию после болезни. Мы ходили в деревню Хеликюла и мне показали дачу Густава Эрнисакса. Это была двух этажная дача. Возле нее лежало несколько огромных валунов, и находилась маленькая альпийская горка с первыми весенними цветами. ХЕЛИКЮЛА Хеликюла - звуков деревня, Сосны словно виолончели. Хеликюла - оркестр древний, Ветры в соснах поют свирелью... И морской прибой, узнаете? И пронзительны чаек крики, И звенит на высокой ноте Сердце, словно струна и скрипки. XXX Пронзительно плачут чайки, И волны - литавры стонут. А сердце рвется на части, Как будто на скрипки струны. И сосны - виолончели Гудят на ветру печально... И эта симфония моря, Как сказка - необычайна. XXX Лохусалу - маленькая бухта На морском эстонском берегу Только чайки стонут рано утром, Да сосна бормочет на ветру Лохусалу - берега подкова Брошена на счастье невзначай. Если я сюда приеду снова, Ты меня вот также повстречай Обними за плечи тишиною, Ароматом сосен напои... Буду слушать пенного прибоя Песни бесконечные твои. 18 мая. Рано утром автобусом 7.10 уехала в Таллин. Вообще-то я собиралась уехать после завтрака часов в 10, но в 5 часов утра в абсолютной тишине я услышала (или мне показалось), что по полу, а может по кровати бежит мышь (а может крыса!). Я сквозь сон хотела заорать, но не смогла и в холодном поту проснулась. Вскочила ногами на кровать, включила свет и начала топать ногой и взвизгивать (зажав рот рукой): «Кышь, кышь!». Смотрю по сторонам, а сама думаю, что если она действительно появится, то я заору на весь пансионат. В общем, я простояла и протопала так около часа. Замерзла, завернулась в одеяло и так и топталась на кровати. Потом, не спускаясь на пол (по стулу и тумбочке) дотянулась до шкафа, достала одежду, кое-как оделась и топая (чтобы окончательно запугать мышь) вышла в коридор. Все двери пансионата были еще заперты. Я поискала на соседних комнатах табличку «Дежурная», но такой нигде не было. Возвращаться в номер было жутко. Села в холле в кресло и пригорюнилась. Что делать? Бежать из пансионата глупо и стыдно, оставаться - страшно. Далее дневник не вела, так как много сил потратила на откапывание финской сети. 31 мая 1974 г. Вот и кончился мой кратковременный отдых. Сегодня утром приехал Раясалу, чтобы увезти меня в Таллин. День сегодня чудесный, теплый. Кажется, наконец-то пришло тепло. И вот надо уезжать. Погрузили вещи в машину и ... Утром я должна была освободить комнату. Вернее я должна была уехать вчера, но администратор оказалось очень любезной женщиной, и разрешила переночевать. Дело в том, что в воскресенье за мной не могли прислать машину. Итак, утром, после завтрака я переоделась для дороги и стала переносить в холл свои вещи. В холле сидели как всегда несколько мужчин и среди них эстонец, которого мы с Любой (врач находившаяся на реабилитации в пансионате) окрестили «рыбак». Он видел как я таскаю сумки и даже не предложил помочь. Потом, когда все мужчины разбрелись, а я притащила последние вещи и уселась в кресло, чтобы передохнуть, он, как ни в чем не бывало, подошел ко мне и, глядя на меня своими круглыми рыбьими глазами, невинно спросил: «Что уже уезжаете?». Нет, глупость поистине обезоруживает!!! «Да, уже уезжаю», - сказала я, а сама подумала: «Глаза бы мои тебя не видели». Вдруг он вынул из кармана свою визитную карточку и, подавая, мне сказал: «Я думаю, что Вы прочтете по-эстонски № моего телефона?». «Да, конечно, номера телефонов я умею читать по-эстонски». «Где Вы остановитесь в Таллине?» - «Я еще не знаю» - уверенно соврала я, т.к. знала, что мне забронирован номер в гостинице «Виру». «И вообще я видимо завтра уеду в Москву» - добавила я. Нет, какой нахал, не предложить элементарную помощь и еще надеяться, что я ему буду звонить. В ноябре 1987 г. в Риге была Межреспубликанская конференция «Приморский межотраслевой комплекс республик советской Прибалтики» (24-26 ноября), на которой я хотела выступить о проблеме формирования межреспубликанского комплекса в Прибалтике. Но осложненные отношения с Гербовым не позволили мне участвовать в этой конференции и Гербов, став моим соавтором, сам поехал туда один. На этой конференции стал вопрос о строительстве Новоталлинского порта. Эстонцы хотели построить у себя этот порт, а мы считали, что этот порт должен быть расположен в устье реки Луга (РФ). В конце концов наши протесты ничего не дали и порт был построен недалеко от Таллина, где было намыто более 2-х км грунта. На эту постройку было выделено государственных средств от всех союзных республик, потому, что порт должен был иметь общесоюзное значение. Фактически прибалты, незадолго от своего отделения от Союза, использовали почти 80 % всех инвалютных средств страны, выделенных из средств Минморфлота. В это время мне предложили расширить свою научную тематику и стали приглашать к участию в темах, выходящих за рамки моих непосредственных обязанностей. Это привело в дальнейшем к очень интересным многообещающим результатам. Мне удалось с ним поучаствовать в работе Всесоюзной конференции, посвященной 70-летию Великого Октября, в Таллине «По вопросам комплексного планирования и управления союзных республик и экономических районов". У меня был доклад о проблемах совершенствования управления в северовосточной Эстонии. Здесь речь шла о разумном сочетании добычи сланцев, фосфоритов и соблюдения экологии. Поскольку крупное месторождение фосфоритов в районе Раквере было покрыто слоем дектионемовых сланцев, которые при использовании начинали гореть. Это оказывало негативное влияние на экологию района. В это время в СОПСе появился новый зампред Курносов A.M., который по характеру был довольно демократичный, и к нему можно было зайти по любому вопросу. Мы предложили ему провести конференцию по проблеме рационального сочетания крупных, средних и малых предприятий в народном хозяйстве регионов (Таллин, сентябрь 1988 г.). Потому, что прибалты одни из первых начали поддерживать малые формы хозяйствования, которые потом стали называться предприятиямми малого бизнеса. Через Лугуса мы вышли на нового директора Института экономики В эти последние поездки я узнала о возможности отделения Прибалтики. Мне дали переводчика и смогла послушать одну из инициативных групп, которая занималась якобы малыми и средними предприятиями. Стало ясно, что региональный хозрасчет в Прибалтике рассматривается в качестве первой ступеньки отделения Прибалтики от Союза. Примерно в это время я увидела новую карту Советского Союза, где Прибалтийские республики, Украина, Грузия и республики Средней Азии были выделены в отдельные государства. Конференция закончилась. У нас были взяты билеты на вечерний поезд в Москву, но с утра пошел частый холодный дождь. Я хотела показать сотрудникам СОПСа Выжгород, но погода этому помешала и мы зашли костел Олевисте. Этот костел был отдан в свое время баптистам. Здесь проходили концерты органа. И надо сказать, что собор редко когда был пустой. В этот раз в соборе был молодежный вечер. Ребята десятиклассники рассказывали по микрофону о том, как они пришли к богу. Мы зашли в костел и остановились в конце зала и стали слушать. Разговор был на эстонском языке. К нам подошел молодой человек, аккуратно одетый, с галстуком, который спросил нас, на каком языке мы хотели услышать проповедь и выступления. Мы сказали на русском. Он сказал нам, что у них есть на английском, французском, немецком и русском языках. Он выдал нам микрофоны и мы слушали все выступления на русском языке. Мне рассказали, что баптистов в Эстонии очень много. Все они собирались в разных отдельных комнатах и районах и знать, что там происходит было очень трудно. Поэтому сотрудники КГБ Эстонии добились, чтобы им выделили отдельный костел. Выбор пал на костел Олевисте. Школьники рассказывали о том, как они пришли к богу, и священник подводил как бы итоги их рассказов и дарил им подарки. Я об этом сказала Ольге Шаховой и Ульяновой, которые были у нас в партбюро СОПСа, что работать с молодежью нужно именно так. Сказала им: «Поучитесь этому!». Участие в этих темах помогло мне легко войти в тематику отдела методологии, в котором появились научные темы, связанные с изучением регионального хозрасчета. Свое новое сотрудничество, не связанное напрямую с Прибалтикой, я стала с этого момента оформлять в виде публикаций. Например, в 1988 г. В сборнике «Формирование регионального хозяйственного механизма», выпущенного в СОПСе опубликовала в соавторстве крупную статью на тему «Совершенствование регионального хозяйственно механизма», т.к. этой тематикой стали заниматься все союзные республики страны. И только узкий круг лиц знал, что под этим скрывается на самом деле (развал СССР). Примерно в это время всем куратором союзных республик было дано задание написать записки в ЦК КПСС о своем отношении к происходящим в стране процессам. Гербов отказался писать записку по Эстонии. И я написала довольно откровенную записку о ситуации, которая складывалась в Эстонской ССР. В это время Горбачев собирался поехать по Прибалтийским республикам. И я в своей записке подчеркивала те проблемные районы, в которых бы ему надо было бы побывать. Но в Эстонии есть маршрут для высоких лиц из Правительства. И поездка Горбачева была запланирована на этот маршрут. Это было мое самое большое разочарование. Я поняла, что Горбачев ничего не сделает для страны. А ситуация в стране ухудшалась с каждым днем. С начала 90-х годов в отделе методологии СОПС стали выполнять заказы Минэкономики по новой рыночной тематике. Когда речь зашла об изучении опыта внедрения регионального хозрасчета, меня сразу привлекли к этой работе. По результатам этих исследований стали выходить научные труды СОПС. В частности, я опубликовала статью «Специфические особенности перехода республик Прибалтики к рыночной экономике», в кн. «Регулирование территориального развития в условиях перехода к рыночной экономике» (М., СОПС, 1991). Помимо хозрасчетной тематике, появились заказы о поддержке малого бизнеса, об особенностях приватизации в условиях Крайнего Севера. Я опубликовала в соавторстве с Котилко В.В. статью «Местные органы власти и малый бизнес» в сб. «Малый бизнес и проблемы регионального развития (М., СОПС, 1992). Потом мы выпустили коллективную монографию «Приватизация и формирование рыночной инфраструктуры в регионе» (М., СОПСиЭС, 1993), в которой рассматривались факторы, влияющие на приватизацию в условиях Севера, особенности формирования территориальных программ приватизации. Кроме того в этой работе были представлены изменения и дополнения к таким законам, как: «О предприятиях и предпринимательства», «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в РСФСР». Мы также по заказу Госкомсевера внесли изменения и дополнения в Государственную программу приватизации государственных и муниципальных предприятий л РФ на 1993-1995 гг. Вершиной этого многолетнего сотрудничества было неожиданное для нас и руководства СОПС победа нашей заявки в конкурсе по проблеме мониторинга предпринимательства в регионах России. По результатам ее у Котилко В.В. вместе с Шамхаловым вышла солидная монография в издательстве «Экономика». Кроме того, у нас с ним вышел первый учебник в Университете им. Е.Р. Дашковой «Экономическое прогнозирование (региональный аспект), М.,1994. В 1993-1994 гг. Я какое-то время исполняла обязанности заведующего отделом «Европейских государств», а с февраля 1994 года я перешла работать во Всесоюзный научно-исследовательский институт внешнеэкономических связей Минэкономики РФ. Заведующим отделом там был бывший сотрудник СОПС Васильев Вячеслав Васильевич. После напряженной работы в СОПСе я хотела во ВНИИВСе отдохнуть от организационной работы. Хотела просто поработать научным сотрудником, выполняющим отдельные поручения. Но после выполнения первого задания и выступления на одном из ученых советов, меня вновь стали выдвигать на руководящую должность. И, в конце концов, в 1996 г. меня назначили на должность заведующего сектором «Региональных проблем развития внешнеэкономических связей РФ». У меня сложились хорошие отношения с директором института Фаминским. Это расширило мои возможности участвовать в тематике отдела методологии СОПСа. Кроме того, у меня появились новые очень сложные заказы из Минэкономики и Совета Безопасности РФ, которые я не могла только сама одна выполнить. Я стала также активно привлекать Котилко, Лиса, Вишнякову и других к моей тематике. В декабре 1997 г. я участвовала в работе научно-практической конференции по теме «Новые тенденции в политической жизни и экономическая безопасность России». Там у нас был совместный доклад по проблемам интеграции России и Белоруссии. В это время в газетах и журналах началась травля Белоруссии, ряд «демократов» пытались поссорить наши два государства. Мы искали трибуну, чтобы опровергнуть их доводы. Позже Валерий развил эти идеи и вставил их в свою монографию «Региональная экономическая политика». На этой конференции я случайно столкнулась в споре с братом Чубайса, который, с одной стороны критиковал Правительство РФ, а с другой, начал со мной спорить по поводу того, выгодно ли России, что оборонные предприятия скупаются иностранными компаниями. Он считал, что экономика становится открытой, и ничего плохого в этом нет. С 1995-1997 годов СОПС стал заключать договора с Советом Безопасности на выполнение тем, связанных с оценкой кризисных ситуаций в регионах и отраслях России. Эта новая работа расширила мои знания о ситуации в стране, поскольку упор делался на кризисные регионы, а я хорошо знала взаимосвязи многих областей друг с другом и с Республиками Прибалтики. По этой тематике был опубликован труд под названием «Оценка потенциальных очагов региональных кризисных ситуаций». (М., СОПСиЭС, 1997). У меня накопилось очень много материала по тематике СНГ. И д.э.н. КОТИЛКО В.В. уговорил меня начать писать докторскую диссертацию. Он даже предложил название работы. Диссертация должна была называться: «Исследование системы экономической безопасности России и стран СНГ». Я написала первый вариант работы и подготовила проект автореферата. Я пошла в 1999 г. к директору ВНИИВС Фаминскому и он меня поддержал. К сожалению моя активная научная работа прервалась из-за двух инсультов. И только в 2011 году в Германии мне удалось издать часть моей докторской диссертации. ВОТ СНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ВВЕДЕНИЕ ЭТОЙ НЕСКОЛЬКО ЗАПОЗДАВШЕЙ МОНОГРАФИИ-ДИССЕРТАЦИИ: Содержание Введение ГЛАВА I. Теоретико-методические аспекты влияния межгосударственных и межрегиональных связей на экономическую безопасность страны и ее регионов 1.1. Исследование факторов негативно влияющих, на систему экономической безопасности страны 1.2. Определение индикаторов, отражающих негативное влияние разрыва хозяйственных связей России со странами СНГ ГЛАВА 2. Оценка последствий влияния разрыва производственных связей отраслей стратегического значения на экономическую безопасность стран СНГ (в разрезе отраслевых комплексов) ГЛАВА 3. Выявление кризисных регионов и отраслей, пострадавших вследствие разрыва производственно-хозяйственных связей России и стран СНГ 3.1. Определение кризисных регионов и промышленных центров, влияющих на экономическую безопасность (по продукции стратегического назначения) 3.2. Оценка кризисных регионов и промышленных центров в Европейской и Восточной части России на базе отобранных индикаторов 3.2.1. Европейская часть России 3.2.2. Сибирь и Дальний Восток Заключение Литература Приложение Введение Рыночные преобразования, начатые в нашей стране, изменили отношение к содержанию понятия экономической безопасности. Некогда единое экономическое пространство, связанное производственно-хозяйственными связями, как «кровеносной системой» было разрушено, распалось на независимые суверенные государства. Россия, сохранив свою территорию, лишалась сырья, которое обеспечивало функционирование отраслей военно-промышленного комплекса, а также части предприятий отраслей стратегического назначения. Это обстоятельство нанесло ущерб нашим национальным интересам, снизило уровень нашей экономической безопасности. Став самостоятельным государством, Россия не сразу, а спустя какое-то время начала разрабатывать свою концепцию экономической безопасности. В этом процессе приняли участие ученые и специалисты-практики из разных организаций (ИЭ РАН, СОПС Минэкономики РФ и РАН, Ур. ОИЭ РАН, ИЭ и ОПП, РЭА им. Г.В. Плеханова, МГУ и др.). Исследовав различные факторы, влияющие на экономическую безопасность, определив индикаторы и их пороговые значения, которые снижают российскую экономическую безопасность, ученые совместно с экспертами Совета Безопасности РФ разработали «Концепцию экономической безопасности РФ». Анализ принятых нормативно-правовых актов и основных экономических исследований, раскрывающих содержание и сущность понятия «экономическая безопасность» позволяет сделать вывод, что недостаточно полно исследована проблема негативного влияния разрыва производственно-хозяйственных связей Росси со странами СНГ. Разрушение высокоинтегрированного единого народнохозяйственного комплекса обусловило резкий спад промышленного и сельскохозяйственного производства, привело к сокращению валового внутреннего продукта, разрушению оборонного и экономического потенциала, создав тем самым реальную угрозу национальной безопасности России и всего Содружества. Недооценка этого фактора вызвана, как трудностями методического характера (отсутствия методик оценки и показателя прямого действия), так и не разработанностью инструментария, позволяющего определить пороговые пределы развития производства и вывоза продукции, за пределами которого происходит полное разрушение экономического потенциала страны. Кроме того, в экономической литературе и нормативно-правовых актах нашла отражение ошибочная, на наш взгляд, точка зрения о том, что экономическая безопасность России должна рассматриваться в отрыве от сложившихся и «грубо» прерванных производственно-хозяйственных связей России, ее регионов и отраслей (предприятий) со странами Содружества. Представленная работа восполняет этот пробел. Она нацелена на решение ряда сложных проблем, связанных с поиском новых методических подходов, позволяющих выявить и оценить кризисные регионы и производства, в наибольшей степени пострадавшие от разрыва экономических связей. Цель исследования состоит в разработке концептуальных подходов к оценке последствий производственных связей отраслей и регионов, влияющих на систему экономической безопасности России и стран СНГ. Достижение сформулированной цели потребовало решения крупных соподчиненных исследовательских задач: ■ провести исследование критериальных признаков и факторов, ■ осуществить поиск индикаторов, отражающих влияние разрыва ■ разработать и отобрать методы оценки последствий разрыва ■ выявить кризисные регионы и экономические зоны, пострадавшие вследствие разрыва производственно-хозяйственных Настоящее исследование ориентировано на решение важнейшей народнохозяйственной проблемы, связанной с оценкой экономических последствий разрыва связей предприятий и регионов России со странами СНГ, а также с выработкой концепции совершенствования формирующегося экономического механизма, влияющего на выявление приоритетных производственно-хозяйственных связей и стран СНГ, взаимосвязи с которыми прямо или косвенно воздействуют на экономическую безопасность России. В процессе работы были проанализированы нормативно-правовые документы, постановления Правительства РФ, Указы Президента РФ, аналитические материалы Совета Безопасности России, а также основные монографии, подготовленные в крупнейших научных центрах, занимающихся экономической безопасностью: «Основы экономической безопасности» (под редакцией Е.А. Олейникова), «Экономическая безопасность: Производство-Финансы-Банки» (под редакцией В.К. Сенчагова), «Экономическая безопасность региона: единство теории, методологии исследования и практики» (А.И. Татаркин, А.А. Куклин и др.), «Региональная политика и реформы в России» и «Региональная экономическая политика» (В.В.Котилко), «Региональные кризисные ситуации и экономическая безопасность России», статьи в журнале «Безопасность» ( с 1992 года под редакцией Л.И. Шершнева). Автор опирался на труды ак. РАН РФ Абалкина Л. И., ак. РАЕН Сенчагова В.К., ак. РАН Глазьева С.Ю., ак. РАЕН Котилко В.В., д.э.н. Фоминского И.П. и других ученых. При определении кризисных зон РФ (гл.3) автор использовал расчеты академика Котилко В.В. Изучение опубликованных и научно-исследовательских разработок СОПС, ВНИИВС, ИЭ РАН, УрО ИЭ РАН, ИЭ и ОПП, РЭУ им. Г. В. Плеханова, научно-исследовательских статистических институтов, показало, что достаточно много внимания уделялось макроэкономическим и финансовым индикаторам оценки экономической безопасности, криминальному ее аспекту, проблеме экономической безопасности регионов и оценке их кризисности и депрессивности. Недостаточно внимания уделено техногенному аспекту, экономической безопасности и проблеме последствий разрыва производственно-хозяйственных связей России со странами СНГ.
ФОТО 1975-1987 гг. В СОПСЕ ГОСПЛАНА СССР. СОТРУДНИКИ СЕКТОРА ПРИБАЛТИКИ. ПОРТРЕТ ОРЛОВОЙ ДАЗМИРЫ ВАСИЛЬЕВНЫ 1975 г. И 1985 г.
На верху: Орлова Д.В., Гербов. В.Л., Уфимцева В.Г. Внизу: Герасева Л., Лебедев В.В., Громашева Б.Н., Ульянова В.В.
ГРОМАШЕВА Б.Н., ОРЛОВА Д.В. и БИСЯРИНА О.В. сент. 80-х гг. на дне рождения
|
|
|
|
© dazmira-orlova |